Не люблю я это дело, хотя сама человек тщеславный. Но тщеславие у меня какое-то внутреннее. Когда у меня есть "бентли" и я не тыкаю этим никому. То есть не пишу в смс-ках "давай завтра к Наташке съездим, я тебя на своем новеньком черном бентли подвезу"; а приехав к Наташке, не мечусь каждые две минуты к окну: "Не моя ли сигналка сработала? А то у вас такой район, что даже бентли страшно оставить во дворе...". На самом деле никакого "бентли" у меня нет, это я так, для иллюстрации. Если он у меня будет, то будет просто для меня. Я буду знать, что он у меня есть, и мне этого хватит, поверьте. Но есть люди, которым не хватает.
Вот сейчас залезла в Одноклассники посмотреть, не написала ли мне подруга из Германии. У нее глючный сервер дома, не каждый раз письма доходят мне на почту, поэтому она частенько в Одноклассниках пишет. В общем, наткнулась я там на письмо одноклассницы бывшей. Она мне первый раз еще до НГ написала, мол, как дела, что новенького. Я ей сказала, что все нормально у меня. Ну обычное такое сообщение откатала, без изысков. Только зачем-то сказала, что я фрилансерствую сейчас. Черт меня дернул! И вот получила! Месяц у девушки ушел, чтобы погуглить и узнать, кто такие фрилансеры (
а то вдруг это секта такая? Или еще че неприглядное...). И вот написала она мне отповедь, что я неудачница и жизнь моя кончена, потому что я, как дура, после школы не замуж вышла, а в институт поступила. И вот теперь у меня ни детей, ни семьи и даже работы нет. А вот она сама-то умная, вышла замуж, сейчас у нее уже трое детей, муж хорошо зарабатывает и она только что на права сдала. Бе-бе-бе!
Обычно я никак не реагирую на такое. Ну хочется человеку самоутвердиться - ради бога. Я отряхнулась и дальше пошла. Но иногда задевает, надо сказать. Ответила, и теперь корю себя: не удалить теперь сообщение. Уподобляться таким людям нехорошо, это даже плохо. Это просто опасно, потому что здоровое тщеславие может переродиться в болезненное (
это когда про бентли). Болеть-то кому хочется?
Года два назад я даже по этому поводу написала рассказ. Небольшой, на два с половиной вордовских листа. Если кому интересно, то он тут. Наболело!
Ярмарка тщеславиячитать дальшеИра не любила приходить самой первой, и все же опять пришла раньше всех. Зашла в пустой пока еще класс, поздоровалась с учительницей. Людмила Александровна сильно изменилась с прошлой встречи: осунулась, постарела. Ира села за первую парту, не зная, с чего начинать разговор. Она с детства мучилась этой проблемой. Начинать – хоть разговор, хоть сочинение, хоть уборку – для нее было сродни подвигу. Но Людмила Александровна спасла ситуацию – задала вопрос. Потом еще один. Общение завязалось.
Через пять минут пришли две болтушки-Наташки. Обе с немыслимыми прическами на голове, в модных платьях – видимо, успели принарядиться перед встречей. Следом за ними явился Андрей Истомин – важно вошел, огляделся, прежде чем сесть, поздоровался кивком головы. Он и в школе-то был очень серьезным мальчиком: не бегал на переменах, не участвовал в классных мероприятиях – только смотрел и оценивал. Через несколько минут после Андрея пожаловали два неразлучных друга Ринатик и Максимка. Учителя были уверены, что вырастут они бандитами, а они поступили в университет на экономический и стали бизнесменами. Постепенно одиннадцатый «Б» собирался в своем родном кабинете.
Мальчики, естественно, стали хвастаться своими достижениями. Обмен визитками – как первый шаг самоутверждения: менеджер – главный менеджер, замдиректора – директор. Первая волна – у кого должность круче, кто поднялся выше по социальной лестнице. Этап второй – телефон. Среднестатистическая «раскладушка», или крутой слайдер, или простой по форме, но навороченный по содержанию. Победил Вовка Семаков – у него оказался смартфон. На последнем этапе многие сошли с дистанции, а вышедшие в финал продолжали хвалиться автомобилями. «Хонда Акцепт» против «Пежо 308», семейный внедорожник против модели бизнес-класса.
Ира с тоской наблюдала, как мальчики – повзрослевшие, располневшие, полысевшие – продолжают, как в пятом классе, меряться своими игрушками. Девочкам же такое состязание было не под силу – они ушли в свою нишу. Повытаскивали фотоальбомы и принялись щебетать:
– Это мой Ванечка, тут нам годик…
– Это Анечка, первый день в детском саду…
– Это Полиночка сама кушает…
Поняв, что просто сам факт наличия ребенка – не есть показатель жизненного достижения, девочки пошли в атаку семейным отдыхом.
– Это мы в Сочи отдыхали в прошлом году…
– А мы в Турции всей семьей…
– А мы в Египте…
– А мы… – Ленка сделала эффектную паузу, – в Испании!
Восклицания, насквозь пропитанные завистью и горьким вкусом поражения. Крыть больше нечем, проигравшие убрали фотоальбомы в пакеты – как мечи в ножны.
Когда состязания закончились, все со спокойным сердцем перешли на неформальное общение. Последние новости, сплетни, слухи. Сережку Анисимова посадили. Влад Хитренко пережил инфаркт. Аленка Суздалева вышла замуж за француза и живет теперь в Ницце.
Ира поняла, что больше не может находиться в этой обстановке. Некогда любимые мальчики и девочки превратились в монстров, готовых растоптать и унизить любого, кто окажется слабее. С таким упоением они рассказывают о трагедиях и неудачах знакомых. Самый красивый мальчик во всей параллели – Виталик Найденов – спился. Сочувствие мужской половины вперемежку с торжеством и вздох облегчения у женской половины, мол, пронесло, а ведь чуть не вышла за него замуж. Отличницу Олю Парфенову с двумя детьми бросил муж. Девочки злорадно покивали: умная, а мужика не удержала. Мальчики надменно хмыкнули: кто же с умными живет?
Ира вздохнула и встала, намереваясь уйти домой. Сколько раз она себе обещала не приходить на эти встречи одноклассников, сколько раз разочаровывалась в этих людях, которые в школе были добрыми хорошими, а с возрастом стали жестокими и лживыми.
– Куда ты, Иришка? – Сашка Чикалов успел схватить ее за руку.
Пожалуй, он один не утратил теплоты во взгляде. Или это от того, что Ира всегда ему нравилась. После прошлогодней встречи он даже предложил ей поехать к нему. Ира отказалась. Не потому, что Сашка ей не нравился, а потому, что его жена с детьми отдыхала в санатории.
– Мне пора, – соврала она.
– Расскажи хоть про себя, – одна из болтушек-Наташек нацелила на Иру свой тонированный перископ – именно такой образ рождали ее новые очки. – Где ты работаешь, как у тебя семья…
– Я… – Ира набрала побольше воздуха, – не работаю.
Ненадолго в классе повисла тишина. Девочки силились разгадать тайну этой паузы: не работает – это хорошо или плохо, мужик содержит или она вся такая несчастная-одинокая. Мальчики в уме прикидывали, как благороднее себя подать: просто предложить денег или пообещать работу. Первыми нашлись Ринатик с Максимкой:
– Иришка, пошли к нам. Ты ведь английский хорошо знала, на олимпиады ездила – будешь переводчиком. Мы как раз с американцами работаем…
– Моему старшему нужен репетитор по английскому, – вступил Вовка Семаков. – А то в школу водим, деньги тратим – а толку нет. Лучше я тебе будут платить столько же, но чтобы Пашка заговорил нормально.
– Если хочешь, я поговорю с мужем, – перебила его Ленка. – Им нужен представитель в Москве, владеющий английским.
– Спасибо, ребята, но я… не мое все это… – виновато улыбнулась Ира. – Мне пора, извините. Я пойду…
– Ребенок маленький? – нанесла удар в спину Катя Букрина.
Ира отрицательно мотнула головой, огибая учительский стол.
– Муж ревнивый? – еще один удар, но уже от болтушки-Наташки.
– Нет у меня мужа, – бросила Ира и быстро двинулась к двери.
– Не уходи, Иришка! – крикнул с задней парты Илья Сидорчук. – Я подвезу тебя потом!
– Нет-нет, пока. Рада была увидеться!
Ира буквально выскочила в коридор – совсем как в школе, когда учительница истории, подозревая ученицу в списывании, отобрала у нее свернутый в несколько раз листок. Это была не шпаргалка, а записка с любовными стихами, посвященными тому самому красивому мальчику во всей параллели – Виталику Найденову.
– Что это, Покровская?! – недоуменно воскликнула учительница, вслух зачитывая строчки.
Тогда Ира тоже пулей вылетела из класса и побежала по коридору – прочь, на улицу, на мороз, чтобы унять бешено бьющееся сердце.
Сейчас оно не билось. Даже кровь к щекам не прилила – так опостылело это пренебрежительное отношение людей, добившихся в жизни чего-то, но не самого главного. Уже на лестнице Иру догнал Сашка, взял за плечи, развернул к себе:
– Ириш, ты обиделась? Да не обращай внимания, что ты! Они просто надутые индюки. Где им еще хвастаться машинами и мужьям, если не на встрече одноклассников?
– Я не обиделась, – улыбнулась Ира. – Мне действительно пора.
– Можно я провожу тебя? – Сашка сделал брови «домиком». – Не как в прошлый раз, просто провожу.
Ира пожала плечами. Они пошли рядом, рука к руке, но не более. Сашка рассказал ужасно смешную историю, как он поехал в Москву в командировку и перепутал поезд. Ира посмеялась от души. Она не думала, что кто-то из одноклассников еще способен вызвать у нее такие искренние эмоции.
Они с Сашкой прошли вдоль школы и остановились. Вернее, первым остановился он – увидел белый лимузин на парковке.
– Интересно, чей это? – хмыкнул Чикалов. – Истомин вроде на «додже» приехал…
От киоска с сигаретами отделился элегантный мужчина во фраке, подскочил к пассажирской дверце лимузина и открыл ее:
– Прошу вас, Ирина Алексеевна.
– Это твой? – Сашка даже рот открыл – так был удивлен.
– Не совсем мой… прокатный, – Ира почувствовала, что краснеет. – Ладно, Саш, пока… Я бы предложила тебя подвезти, но ты ведь живешь в соседнем доме.
Сашка стоял как громом пораженный, не находя слов. Ира скрылась в салоне, элегантный водитель захлопнул за ней дверцу и направился к водительскому месту. Сашка догнал его и деликатно придержал за рукав:
– Это ее лимузин?
– Сказано же: прокатный. «Бентли» в ремонте сейчас: какой-то придурок фару разбил, – водитель разговаривал не так вежливо, как выглядел. – На вот…
Он протянул Чикалову что-то, завернутое в полиэтиленовый пакет. Сашка без вопросов принял сверток и продолжал стоять, не давая водителю сесть в кресло.
– Ну что еще? – возмутился тот. – Был уговор – весь класс. Это как минимум двадцать человек, понимаешь? Так что сверх ничего не получишь.
Он оттолкнул Сашку, сел за руль и захлопнул дверцу. Лимузин мягко тронулся с места, Чикалов с тоской смотрел ему вслед, потом неспеша двинулся обратно к школе.
Одноклассники встретили его радостным гулом.
– Ну? – Илья Сидорчук самым первым подскочил к Чикалову и протянул руки к пакету.
– Куда? – небрежно отодвинул его Сашка. – Ты вообще не отработал своих денег. Было что сказано: она пойдет – всей толпой кинуться провожать, а ты? «Я тебя подвезу!» – передразнил его Чикалов. – Сотня, не больше.
Он вынул из пакета стодолларовую купюру. Илья принял ее с чувством оскорбленного достоинства. Сашка принялся раздавать деньги, сопровождая комментариями. Болтушек-Наташек премировал пятью сотнями, мальчикам даль по шесть-семь. Ринатику и Максимке отвесил тысячу на двоих, а вот Вовке столько же на одного.
– Потому что с репетитором – это он хорошо придумал, – пояснил Сашка. – Я ведь просил не повторяться с прошлым годом. А вы опять переводчицу ей предлагаете!
– В прошлый раз был референт, – возразил Ринатик.
– Не важно, – отмахнулся рукой Сашка. – Вам платят деньги, чтобы вы играли конкретные роли. Если ты на своих евроокнах заработаешь больше – нечего было приходить.
Получив гонорары, одноклассники расходились по своим делам. Девчонки обсуждали, на что потратить заработанные доллары. Мальчики молча спрятали хрустящие банкноты в бумажники. Сашка все не унимался, выговаривая то одному, то другому.
– Ладно, Чикалик, чего завелся? – Илья хлопнул его по плечу. – Она бабосы платит, чтобы ее унижали – ее проблемы. Мы свое дело сделали, к нам претензий никаких. Если мы ей не нравимся, пусть нанимает профессиональных актеров. Теперь она может себе это позволить.